Глава 125

Вайшампаяна сказал:

Меж тем как царевич каурава³ и Бхима, лучший из могучих, стояли на арене, народ, исполненный любви то к одному, го к другому, как бы разделился надвое. Когда мужи стали кричать: «Эй, храбрый царевич каурава! Эй Бхима!», – там мгновенно поднялся великий шум. Тогда при виде толпы, подобной бурному морю, мудрый сын Бхарадваджи сказал своему любимому сыну Ашваттхаману: «Уйми этих обоих (царевичей), исполненных великой силы, которые в совершенстве владеют военным искусством. Да не будет у этой толпы гнева, вызываемого (борьбой) Бхимы и Дурьйодханы». И оба они с поднятыми палицами, словно два вздымающихся океана, волнуемых ветром при гибели мира, были остановлены сыном учителя. Тогда на арену вышел Дрона и, остановив оркестр, сказал голосом, напоминающим рокот огромного облака: «Теперь посмотрите на Партху, сына Индры, подобного младшему брату Индры, лучшего из всех знатоков оружия, – он милее мне моего сына».

И вот по слову учителя, с кожаным предохранителем, надетым на руку и большой палец, с полным колчаном и с луком, облаченный в золотой панцырь и совершивший благоприятствующие обряды, показался юный Пхалгуна, напоминая вечернее облако, озаренное лучами (заходящего) солнца, сиянием радуги и блеском молнии. И толпа (зрителей) вся застыла в великом смятении. Затем со всех сторон заиграли музыкальные инструменты вместе с раковинами. «Это знаменитый сын Кунти!». «Это средний из пандавов!». «Это сын великого Индры!». «Это защитник кауравов!», «Это первый из знатоков оружия!». «Это лучший среди блюстителей закона!». «Это кладезь благих знаний и наилучший из почтеннейших!» – так (раздавалось всюду). В то время как Кунти слушала такие несравненные слова, произносимые зрителями, у нее увлажнилась грудь от слез, смешанных с молоком. А Дхритараштра, лучший из мужей, слух которого был полон тем великим шумом, сказал Видуре, обрадованный душою: «О Кшаттри, что это за великий шум, подобный бурному морю, поднявшийся внезапно среди толпы, как бы раскалывая небеса?».

Видура сказал:

О махараджа, это выступил Пхалгуна, сын Притхи и Панду облаченный в панцырь, – оттого этот великий шум.

Дхритараштра сказал:

Я доволен и счастлив, о премудрый, ибо охранен, словно огнями, тремя пандавами, происшедшими от Притхиарани.⁴

Вайшампаяна сказал:

Когда возбужденная толпа с трудом успокоилась, Бибхатсу стал показывать перед учителем свою ловкость во владении оружием. Оружием «агнея» он производил огонь, оружием «варуна» он творил воду, оружием «ваявья»⁵ он вызывал ветер, оружием «парджанья»⁶ он вызывал облака, оружием «бхаума»⁷ он творил землю, оружием «парвата»⁸ он создавал горы, а от оружия «антардхана»⁹ (все это) вновь исчезало. То на мгновение являясь большим, то очень маленьким, то на миг стоя на дышле колесницы, то находясь по середине ее, то на мгновение соскакивая на землю, – он, одаренный ловкостью и любезный учителю, пронзил различными стрелами (три) цели: мягкую, узкую и тяжелую. Он выпустил почти одновременно в пасть железного кабана одну за другой пять стрел, словно одну единую стрелу. В отверстие коровьего рога, висевшего на веревке и качавшегося он, могущественный, выпустил двадцать одну стрелу. Таково было великое искусство во владении мечом и луком. Искушенный в оружии он показывал свое уменье владеть палицей.

Меж тем как состязание там было почти уже закончено, о Бхарата, а собрание все успокоилось и музыкальные инструменты умолкли, – со стороны ворот раздался шум рукоплесканий, который величием и силой напоминал раскаты грома. «Что это? Горы ли раскалываются, или разверзается земля, или же небо наполняется тучами, черными от водяной массы?». Такая мысль тогда явилась у собравшихся, о владыка земли! И тогда все зрители обратились лицом к воротам. И Дрона, окруженный пятью братьями, сыновьями Притхи, казался тогда подобным месяцу, когда он вступил в соединение с пятизвездным созвездием Хаста.¹⁰ А могучие сто братьев вместе с Ашваттхаманом окружали стоявшего там Дурьйодхану, разителя врагов. И он, с палицей в руке, окруженный стойкими братьями с поднятым оружием, стоял там, напоминая Пурандару, окруженного сонмами богов во времена истребления данавов.

Так гласит глава сто двадцать пятая в Адипарве великой Махабхараты.