ПРЕДИСЛОВИЕ

Вашему вниманию представляется перевод с санскрита на русский язык второй книги Девибхагавата-Пураны, который публикуется впервые. Идейной основой данной пураны является шактизм. Шактизм – это одно из трех основных направлений в индуизме, наряду с вишнуизмом и шиваизмом, стержнем которого является культ Богини-Матери, женского начала, персонифицируемого в обликах разных индуистских богинь, и, прежде всего, супруги Шивы, известной под именами Деви, Кали, Дурга, Парвати и др. (7, с. 532; 8, с. 72)

История этого культа уходит в глубь веков. Ученые считают, что он был одним из центральных в религии Индской цивилизации (23-18 вв. до н.э.). В развалинах Хараппы и других поселений, относящихся к этой цивилизации, археологи обнаружили множество небольших глиняных фигурок Богини-Матери, в сложном головном уборе и разукрашенными поясами на груди. Часто также женское божество изображалось сидящим на ветвях дерева (8, с. 72; 14, с. 394; 28, с. 13). Следует отметить, что подобный культ был характерен не только для Индской цивилизации, но и для почти всех народов, населявших в древности Евроазиатский материк. На огромном пространстве от Испании до Сибири находят еще восходящие к палеолиту фигурки женщин, созданные из камня, кости и глины. Эти фигурки называются «венерами» и для всех них характерно гипертрофированное изображение органов деторождения и кормления, в то время как голова и конечности изображаются условно. Большинство археологов считают, что это были идолы Богини-Матери, культ которой в первобытную эпоху носил универсальный характер. Богиня-Мать была для тогдашних людей олицетворением всей природы.

В эпоху распространения земледелия этот культ получает дополнительный импульс. Плодовитость женщины в представлении первых земледельцев была магическим образом связана с плодородием земли. Земля, почва были уподоблены женщине, засеянная нива – женщине, «понесшей во чреве своем». Рождение из зерна новых колосьев было уподоблено рождению ребенка. И потому, для того, чтобы способствовать хорошим урожаям, равно как и высокой рождаемости, почитали Богиню-Мать. В это время наряду с массивными, дебелыми женскими фигурами появляются несколько других женских изображений: например, фигуры с воздетыми к небу руками и фигуры в сочетании с жертвенником и ритуальным сосудом (32, с. 166 – 168, 178). Возможно, это изображения жриц, ведь у многих народов в древности (галлов, древних германцев и др.) культ отправлялся преимущественно женщинами. Также можно вспомнить жриц Диониса в Греции или весталок в Древнем Риме. Колдовством и магией также занимались, в основном, женщины. Характерным примером ранней земледельческой культуры, которой был особенно присущ культ Богини-Матери, является трипольская культура, существовавшая на территории Украины, Молдавии и Румынии. Ее расцвет приходится на конец IV – начало III тысячелетий до н.э. (32, с. 178).

Позднее, в ранних цивилизациях на основе первобытного культа Богини-Матери возникает почитание великих богинь: Исиды – в Египте, Иштар – в Месопотамии, Кибелы – в Малой Азии, Афродиты – в Греции, Венеры – в Риме и др. (7, с. 535). У древних славян был распространен культ рожениц – богинь плодородия и изобилия, защитниц матерей и маленьких детей. С принятием на Руси христианства культ рожениц постепенно слился с культом Богородицы.

А теперь, после небольшого отступления, вновь вернемся к Индии. Индская цивилизация по неизвестным причинам приходит в упадок в начале второго тысячелетия до н.э. Вслед за этим в северную Индию вторгаются арийские племена. Конечно, это не было единовременное нашествие какой-то организованной военной силы, а было постепенное, растянутое на века, распадающееся на несколько волн проникновение племен – носителей протоиндоарийского языка, подобное тому, каким было много позднее проникновение славян из района Повисленья, Карпат и Среднего Поднепровья на обширные территории нынешней Европейской России, населенные тогда финнами, балтами и иранцами.

Арии были воинственным народом, ведшим полукочевой образ жизни и занимавшимся, прежде всего, скотоводством; почитание богинь не было свойственно их патриархальному обществу, (8, с. 72) свидетельство этому Ригведа. В Ригведе Ушас, богине зари, посвящено 20 гимнов, а богине речи Вач и богине земли Притхиви – всего по одному. А в это время богу грома Индре – было посвящено 250 гимнов, а богу огня Агни – около 200 (31).

Итак, ведийская религия была, главным образом, патриархальной, женские божества занимали в ней периферийное положение. Однако постепенно арии начинают смешиваться с дравидами, потомками жителей Хараппы и других поселений Индской цивилизации, и происходит синтез культур и религиозных представлений завоевателей и завоеванных (28, с. 13). В итоге, в пантеон религии, которая позже получит название индуизм, вошло множество богинь, представляющих собой лишь различные проявления единой великой Богини-Матери, культ которых, равно как и соответствующие изображения, до сих пор относятся к числу наиболее распространенных и интимных обычаев в индийской деревне. Культ некоторых из них носит общеиндийский характер, в то время как другие почитаются только в отдельной области или только в одном селении. К числу первых относятся супруга Шивы в ее грозных (Кали, Дурга) и милостливых (Сати, Парвати, Ума) проявлениях, Лакшми, Сарасвати, Ганга и др. К числу вторых – Бхавани, Минакши, почитаемые на юге, а класс третьих составляют как называемые грама-дэвата (деревенские божества) (7, с. 532).

Теперь поговорим1 об источниках, на основании которых мы можем судить о философии и практике шактизма. Культ Шакти можно найти уже в Ригведе, в таких ее гимнах, как «Деви-сукта», «Шри-сукта», «Дурга-сукта», «Бху-сукта» и «Нила-сукта», хотя здесь он, как указывалось, не занимает центрального положения. В этих гимнах Шакти восхваляется как великая сила, поддерживающая вселенную (40, с. 56). Далее, в одной из «великих» Упанишад, Кена-упанишаде, о ней говорится как об Уме золотого цвета, дочери Химавата, царя Гималаев, которая рассказывает о себе Индре и другим богам (30, т. 2, с. 662). Помимо Кена-упанишады, есть еще и особые шактистские Упанишады, числом восемь; Трипуратапини-упанишад, Сита-, Деви-, Саубхагья-Лакшми и др. (40, с. 56).

Но самый большой класс текстов, содержащих информацию о шактизме, составляют тантры. Тантры делятся на три типа: агамы, нигамы и упатантры. Агамы и нигамы представляют из себя диалоги Шивы и его супруги на философские темы, причем в агамах Шива поучает свою Шакти, а в нигамах наоборот, Шакти поучает Шиву. Упатантры представляют из себя диалог Шивы или Шакти с каким-либо мифологическим персонажем (7, с. 536) .

В настоящее время некоторые тантры переведены с санскрита и изданы, но многие существуют только как рукописные тексты, бережно оберегаемые шактистами и недоступные для ученых.

Что касается нашей Девибхагавата-Пураны (в дальнейшем – ДБП), то она является, наряду с вишнуитской Шримадбхагавата-Пураной (ШБП), одной из двух редакций единой Бхагавата-Пураны, упоминаемой в списках 18 махапуран (основных Пуран). Основная проблема здесь заключается в том, какая из двух редакций БП была создана раньше, а какая была создана позже и (или) является переложением предыдущей (36, с. 80 – 81).

ШБП гораздо более известна, нежели ДБП, в нашей стране ее перевод с комментариями издается многотомным изданием «Международным обществом Сознания Кришны» уже около 10 лет, но это, конечно, еще не говорит в пользу ее более раннего происхождения. Напротив, многие духовные авторитеты в Индии признают подлинной БП только ДБП (подлинными индуистами признаются лишь только те Пураны, которые приписываются легендарному мудрецу Вьясе), а ШБП считают творением средневекового грамматиста Вопадевы, что значит, что она была написана гораздо позже (36, с. 80 – 81).

В защиту такого мнения можно привести следующие аргументы. Во-первых, в тексте самой ДБП она называется махапураной и отсутствует в списках 18 упапуран (второстепенных пуран). (I, 3). Во-вторых, ШБП по особенностям своего языка сильно отличается от всех остальных пуран, что позволяет говорить о ее более позднем происхождении. Как человек, который занимался переводами и ШБП, и ДБП, я также могу отметить, что язык ДБП намного проще и соотносим с языком других пуран, а также Махабхараты и Рамаяны, в то время как язык ШБП гораздо более сложен, метафоричен, он изобилует сложными словами, состоящими из множества простых, и это роднит ее с произведениями, написанными на средневековом, искусственно усложненном санскрите. В-третьих, культ Шакти, Богини-Матери намного более древнее, чем культ Вишну (Кришны). Вишну в Ригведе посвящен только один гимн (I, 154), а Кришна не упоминается совсем (первое упоминание о нем – в Чхандогья-упанишаде – III, 17, 6) (36, с. 80 – 81).

Но как бы там ни было, обе редакции БП подлинны и имеют большую ценность: ДБП – для изучения шактизма, ШБП – вишнуизма. Помимо вышеназванных источников, к шактистской литературе можно отнести «Лалита-сахасранаму» («Тысяча имен богини Лалиты») - фрагмент из Брахманда-пураны, упапурану Калика-, в состав которой входит «Махамайя-кальпа» - руководство по выполнению шактистских обрядов поклонения Богине-Матери (в частности, там описывается практика жертвоприношений животных), а также многочисленные сочинения по магии, йоге и ритуалу. Интересную информацию можно подчерпнуть из Сканда-пураны, Брахмавайварта-пураны, Падма-пураны, Маркандея-пураны (содержащей знаменитую «Деви-махатмью»), Брихаддхарма-пураны, из Махабхараты и Рамаяны. Так, в начале шестой книги Махабхараты – Бхишмапарвы содержится гимн, произнесенный Арджуной во славу Дурги перед началом великой битвы по совету Кришны (5, с. 278 – 281; 30, т. 1, с. 414; 46, с. 62).

Шактизм имеет сложную и хорошо разработанную философскую базу. Вкратце раскрою основные положения шактистской теории на основе ДБП. В своей философии шактизм очень напоминает шиваизм и плотно смыкается с ним, так, изначальная Шакти выступает как супруга Шивы (I,2, 19). В то же время в шактистской философии Шива – это безликий, бездеятельный абсолют, и ему верующие не поклоняются (I, 8, 31; I, 10, 29) (30, т. 2, с. 663; 40, с. 51).

Объектом культа служит только Шакти, деятельное проявление Божественного. И в то же время Шива и Шакти вместе мыслятся только как единый, гомогенный Брахман, который становится двойственным лишь во время проявления мира (III, 6, 2). Иногда Шива отождествляется с Ниргуна-Брахманом адвайтистов, а Шакти – с Сагуна-Брахманом. По другой версии, Шакти сама неотличима от Брахмана (I, 1, 32). И два аспекта Брахмана соотносятся с Шакти, лишенной качеств, и Шакти, обладающей качествами (I, 2, 10; I, 8, 40; I, 9, 87 и др.) (30, т. 2, с. 662 – 663). Как указывает Дж. Н. Тивари, философия шактизма является монистической, и она совмещает в себе концепцию Брахмана, взятую из Упанишад, и концепцию Пракрити, происходящую из санкхьи (46, с. 68). Шакти проявляется как сила, творящая, поддерживающая и разрушающая мир, как энергия, без которой ни одно живое существо не способно даже шелохнуться (I, 8, 31). Как и в вишнуизме, мир выступает как лила (игра) Высшего Божества, в данном случае Шакти (I, 2, 39-40).

Особым проявлением Шакти в живом существе является энергия Кундалини (30, т. 2, с. 665). Даже «Шива приходит в состояние трупа, лишенный Кундалини» (I, 8, 31). Помимо этого, Шакти персонифицируется во всех существах женского пола, начиная от великих богинь: Сарасвати, Лакшми и Кали и кончая самками животных (36, с. 61). Женщины тоже считаются формами Шакти. Отсюда идут характерное для шактистских сочинений благоговение перед ними (30, т. 2, с. 662) и шактистский культ девственниц (III, 26, 37-62; III, 27). Правда, и автор ДБП не смог избежать обычного для индуистской литературы презрительного отношения к женскому полу (I, 5, 83). В ДБП также часто упоминаются две такие основные формы проявления Богини-Матери, как Махамайя и Махавидья (I,5,48 и др.).

Махамайя – это аспект Шакти, управляяющий всей жизнью сансары и побуждающий живые существа находиться в ней, а Махавидья – это знание и сила, побуждающая их встать на путь освобождения (36, с. 38). Шакти в аспекте Махавидья проявляет себя в десяти формах: Кали, Тара, Шодаши, Бхуванешвари, Чхиннамаста, Бхайрави, Дхумавати, Багала, Матанги и Камала (36, с. 63; 40, с. 54). Эти формы также упоминаются в ДБП, особенно часто – Бхуванешвари (I,9,39; III,3 и др.).

На шактистскую философию большое влияние оказала санкхья (упомянута в I, 7, 29 и др.), и это влияние чувствуется в ДБП. Шива здесь отождествляется с Пурушей, а Шакти – с изначальной Пракрити (I, 5, 48; III,1,31; III, 7, 3-14). В пуране много говориться о таттвах (подробно в III,7, 25-51) и о трех гунах (III,8-9), как и в Бхагаватгите, приводятся гунные классификации разных объектов (напр., жертвоприношений, III,12). Следует отметить, что вместо 25 таттв классической санхьи шактисты насчитывают, как и шиваиты, 36 таттв (30, т. 2, с. 664). ДБП даже цитируется в «Санкхья-карика-бхашье» Гаудапады (17, с. 151), а также в ряде других мест содержание ДБП перекликается с содержанием этого комментария на «Санкхья-карику» Ишваракришны. Гаудапада, кстати, был учителем Говинды, наставника Шанкары, а потому при современной датировке жизни последнего, должен был жить в 7 в.н.э. А это говорит о том, что ДБП должна быть создана раньше 7 в.н.э., в то время как время создания ШБП относят обычно к 9-11 векам – это еще одно доказательство более раннего происхождения ДБП по сравнению с ШБП.

В ДБП большое внимание уделяется проблеме достижения мокши – освобождения. Из трех путей, ведущих к освобождению, карма-, джнана- и бхакти-йоги лучшим называется бхакти (VII,37,2-10), то есть путь преданного поклонения (36, с. 67). Особо большая роль в поклонении отводится чтению мантр. В ДБП говорится о разных, прежде всего биджа-мантрах, подчеркивается большой эффект от их повторения (см. историю брахмана Сатьявраты (III,10-11) или царевича Сударшаны (III, 14-23)). А в последних двух книгах ДБП раскрывается сокровенный смысл мантры Гаятри.

Вопреки мнению о том, что шактисты пренебрежительно относятся к индуистской обрядности, ДБП признает поклонение мурти (образу) Богини-Матери и дает рекомендации по его проведению. Описывается шактитсткий осенний праздник Наваратри (букв. «девять ночей») (III,26) и поклонение девственницам, символизирующим Шакти, которое проводится в этот праздник (III,26,37-62; III,27). Культ Шакти включает в себя и жертвоприношение животных (напр. коз) (III,12; III,26,32-34), которое, кстати, практикуется до сих пор. Считается, что принесенное в жертву животное достигает рая, и поэтому в убийстве на жертвоприношении нет греха. Но все же лучшим считается мысленное жертвоприношение (III,12,41). Допускается употребление в пищу мяса (III,26,32).

Ваажное место отводится йогической практике. Утверждается, что Богиня постижима только через йогу (I,2,19; I,3,40). Пробуждение и подъем кундалини, происходящие в результате упорных занятий йогой, ведут к достижению восьми совершенств сиддхи. Это хорошо описывается в случае с сыном Вьясы Шукой (I,19,46-50).

В шактистском ритуале получиль распространение использование абстрактных символов-янтр, являющихся изображением архетипичных форм Богини-Матери (III,25,21) . Важнейшей янтрой является Шри-Чакра (III,3,45) (7, с. 542; 36, с. 66).

Помимо других средств освобождения, важным называется слушание самой ДБП, которая именуется «зрелым плодом древа Вед» (I,3,39-43). Благодаря постижению Шакти достигается освобождение. Освобождение мыслится как и в шиваизме, как достижение адвайтистского единства с Шивой. Допускается возможность достижения освобождения при жизни – дживанмукти (30, т. 2, с. 664). В ДБП достигший дживанмукти предстает перед нами в облике царя Видехи Джанаки, дающего наставления Шуке (I,18).

Как и все индусы, шактисты признают концепции кармы, реинкарнации, грубых и тонких тел живого существа. В социальной области они принимают традиционное деление общества на четыре варны и четыре ашрама, а также теорию четырех целей жизни – варг. В ДБП подчеркивается важность и необходимость семейной жизни, составляющей второй ашрам – грихашрам (I,18,6). Как и во всей индуистской литературе, говорится оставить после себя потомство, прежде всего мужского пола (I,4,15-17). Эта Пурана, включая и чисто метафизические элементы, пронизана эротизмом.

В Пуране мы встречаем множество мифов и легенд. В основном, эти мифы являются общими для всей санскритской литературы, например, миф о Пуруравасе и Урваши (I,13), о нисхождении Ганги на землю (II,3-4), о похищении Сомой супруги Брихаспати Тары (I,11). Много есть пересказов из Махабхараты и Рамаяны (I,20, II,3-8, II,10-12, III,30 и др.). Некоторые мифы получают своеобразную интерпретацию в духе шактистского культа. Все притягивается к тому, что надо поклоняться, прежде всего, Шакти, ибо Шакти, будучи почитаема, быстро дарует желанное (III,16). Иногда такая интерпретация явно искусственна, как, например, в III,30, где в пересказе Рамаяны Нарада наставляет Раму и Лакшману, как поклоняться Богине-Матери.

Но также есть мифы, которые носят совершенно своеобразный характер и в других пуранах не встречаются или встречаются редко и пересказываются кратко. Среди центральных мифов – миф об убиении демонов Мадху и Кайтабхи Богиней, действующей через Вишну (I,6-9). Интересен и производит большое впечатление миф о путешествии Брахмы, Вишну и Шивы на Шветадвилу, где они, превратившись в женщин, поклонялись Великой Богине и затем получили от нее в дар шакти – своих супруг, соответственно, Сарасвати, Лакшми и Кали (III,3-4) (40, с. 65). Трогательна и своеобразна легенда о царевице Сударшане, у которого отнял престол дед его брата Юдхаджит и который возвратил его благодаря чтению мантры КЛИМ и любви царевны Шашикалы (III,14-23).

Язык ДБП достаточно прост, по сравнению с ШБП или даже Махабхаратой. Сложными для перевода оказались некоторые места, где рассматриваются метафизические вопросы. Основной стихотворной формой данной пураны является 32-слоговая шлока, состоящая из двух 16-слоговых строк, которые распадаются на четыре 8-слоговые полустроки. Что касается других размеров, то встречается еще триштубх, состоящий из четырех 11-сложных частей, причем каждая полустрока, состоящая из 11 слогов, распадается на три стопы, отсюда и название размера. Шлокой по преимуществу передаются повествовательные эпизоды, а триштубхом – философские, хотя это и не является строгим правилом. В процессе перевода я старался придерживаться следующих принципов:

1. Стихотворный санскритский текст передавать свободным стихом (верлибром), при этом каждой шлоке соответствует отдельное нумеруемое двустишие на русском языке. Передача белым стихом значительно облегчает восприятие текста читателем. В то же время я являюсь противником использования для перевода санскритских текстов рифмованных силлабо-тонических стихов, так как при этом оригинал значительно искажается и смысл теряется.

2. Прибегать к использованию в отдельных случаях архаичной старославянской лексики: «черноокая» вместо «черноглазая», «дева» вместо «девушка», «мощнодланный» вместо «мощнодланный». Это придает тексту перевода особую экспрессивность.

3. Избегать модернизации. Так, например, слово mantrin я переводил только как «министр», потому что министр – это руководитель центрального органа управления какой-либо отраслью в современном государстве, а слово mantrin имеет совсем другое значение «советник, помощник, царский чиновник». Переводить слово mantrin словом «министр», это все равно, что вождя первобытного племени называть «президентом».

4. Оставлять непереводимые санскритские слова в тексте без перевода (такие как «карма», «Пракрити», «ахамкара» и др.). Использовать квадратные скобки для выделения вставных слов, которые необходимы для ясного понимания текста.

5. Деление ДБП на главы и книги производится согласно подлиннику. Перевод сопровождается необходимым для его понимания комментарием. В заключение хочется отметить, что перевод рассчитан на подготовленного читателя, хорошо знакомого с философией и мифологией традиционной Индии.