4. Является ли миманса атеистическим учением?

Следует ли называть мимансу атеистическим учением? Хотя на этот вопрос в свете традиционного понимания мимансы (как мы изложили ее выше), по-видимому, должен быть дан положительный ответ, тем не менее по этому поводу возникают сомнения. Их выдвигает, например, такой компетентный авторитет как Макс Мюллер²⁹.

Принимая во внимание, что из всех индийских школ миманса наиболее настойчиво требует следовать ведам, Макс Мюллер считает трудным поверить в то, что миманса могла отвергнуть ведийскую веру в бога. Приводимые мимансистами аргументы против учения о творце вселенной, по мнению Макса Мюллера, означают, что если бы бог, как предполагают, был действительно творцом вселенной, то на него падали бы обвинения в жестокости, пристрастии и т.п. Но отрицание бога-творца не влечет за собой отрицание бога вообще. Даже в некоторых формах пантеизма, как например, в философии адвайта-веданты и Спинозы, не признается, по мнению Мюллера, реальное сотворение вселенной, и, тем не менее, несправедливо называть их атеистическими только потому, что они не совпадают с обычным пониманием бога.

Если судить о мимансе по ее ведийскому происхождению, которым она так гордится, то Макс Мюллер, быть может, и прав. Но, судя по высказыванию самих мимансистов, его утверждение не может быть принято полностью. Ибо, если мы видим, что представители ранней мимансы умалчивают о боге, а более поздние ее последователи, так же как и джайнисты, отвергают доказательства бытия бога, не заменяя их какими-либо другими аргументами, следовательно, у нас нет положительного доказательства того, что ранняя ведийская вера все еще живет в них. Конечно, различные ведийские божества все еще играют роль в приносимых жертвах. Опираясь на это соображение, можно, в лучшем случае, сказать, что мимансисты признают политеизм. Но даже и это вызывает сомнение ввиду того, что эти божества не рассматриваются как объекты богослужения³⁰ и нигде, кроме описывающих их ведийских гимнов (мантра),не говорится об их существовании³¹. Ведийские гимны вдохновляются живым присутствием божества на месте богослужения, но последователи мимансы выражают недоумение по поводу того, каким образом божество может присутствовать одновременно во всех тех местах, где взывают к нему³². Поэтому политеизм обычного рода не может быть приписан мимансе без некоторых оговорок.

Божества мимансистов напоминают бессмертные образы классического эпоса. Они не принадлежат к пространственно-временному миру и не являются реально существующими лицами: они – образы. Однако в известном смысле божества представляют собой нечто большее, чем эти образы, так как они не являются плодом воображения; это вечные, самообнаруживающиеся образы, поскольку они – образы, описанные вечными ведами. Несмотря на величие и чистоту такого понимания божества, здесь уже может быть утрачена живая вера вед. Следовательно, было бы несправедливо судить о мимансе по ее ведийскому происхождению. Унаследованные элементы веры, как и унаследованные органы тела, с течением времени атрофируются, если они остаются без употребления. Ведийская концепция бога не играет большой роли в мимансистской схеме жизни, как это имеет место в ведантийской, и понятно, что эта концепция бога должна постепенно исчезнуть.

Миманса представляет собой один из многих примеров человеческой истории, показывающих как переоцененные средства становятся самоцелью, а боги приносятся в жертву храмам, пророкам и священным книгам. Страстно желая сохранить верховное положение вед, мимансисты ставят бога в двусмысленное положение. С этого момента начинается различие веданты и мимансы, ибо ведантисты используют веру в веды для еще большей веры в бога, о чем будет сказано в следующей части.