ГЛАВА 40

Вайшампаяна сказал:

Когда удалились великие духом подвижники, бог — Владетель Пинаки, избавитель от всякого зла — Хара, облачившись в одежды кираты, (сверкающие) подобно золотому древу, воссиял телесной красотою, словно вторая гора Меру. Вооруженный священным луком и змееподобными стрелами, снизошел он на землю, (озаряясь) великим блеском, словно Огонь, сжигающий рощу сухих деревьев. Божественного сопровождала великая Богиня, Ума, одетая так же, (как и супруг), по обычаю (киратов). За ним шли (толпы) ликующих, разнаряженных бхутов и тысячи женщин, о царь-бхарата! И сиял этот бог, облаченный в одежды кираты, невиданной красотой.

В тот же миг весь лес стал безмолвен; замерло пение птиц и шум потоков. Подойдя близко к неутомимому в деяниях Партхе, увидел там (Шива) одного из сыновей Дити, по имени Мука; приняв образ вепря, закоснелый злодей намеревался как будто умертвить Арджуну. Взял тогда Пхальгуна Гандиву-и змееподобные стрелы, напряг превосходный лук, оглашав (лес) гудением тетивы, и сказал тому (дайтье): «Коль ты меня, когда я ни в чем не повинным сюда пришел, убить хочешь, то я прежде сам отошлю тебя в обитель Ямы».

Видя, что Пхальгуна, без промаха разящий, готов уже пустить (стрелу), поспешил остановить его Шанкара, принявший личину кираты: «Первым приметил я этого (вепря), подобного синей (грозовой) туче!» Но, пренебрегши его словами, поразил (вепря) Пхальгуна. Величественный Кирата тотчас послал в ту же цель свою стрелу, подобную молнии или факелу. И пущенные ими обоими стрелы разом попали в широкое, крепкое, как скала, тело Муки. Вместе обрушились на него те стрелы, словно ваджра и ашани, дробящие гору. Пронзенный бесчисленными стрелами, что были подобны змеям с огненными ртами, он умер, вновь приняв устрашающий облик ракшасы.

И вот Джишну, губитель недругов, увидел мужа в блеске золота, облаченного в платье кираты, (шествовавшего) в обществе женщин. Сказал ему насмешливо обрадованный Каунтея: «Кто ты таков, что бродишь в пустынном лесу, окруженный толпами женщин? Не страшно ли тебе, златоблещущий, в этой грозной чаще? Зачем поразил ты облюбованную мною добычу, этого ракшасу, (под видом) зверя забредшего сюда? (Хотел ли ты) оскорбить меня или (действовал) в ослеплении страсти — не уйти тебе от меня живым! Ведь, поступив так со мной, ты нарушил закон охоты. За это, житель гор, я лишу тебя жизни».

Выслушав Савьясачина Пандавею, усмехнулся Кирата и отвечал ему учтивою речью:

«Я прежде тебя избрал (зверя) этого своей добычей. Мой же выстрел и разлучил его с жизнью. Не следует тебе, обольстясь своею силой, корить другого за то, в чем сам повинен. Неразумный, ты нанес мне оскорбление и не уйдешь от меня живым. Защищайся! Я буду метать стрелы, подобные ашани; ты же отвечай мне, сколько хватит сил, пускай свои стрелы!»

И вот оба они, разъярясь, издавая рычание, принялись непрестанно разить друг друга змеевидными стрелами. Целый  ливень стрел обрушил Арджуна на Кирату; но с весельем сердечным принял их на себя Шанкара. Принимая на себя долгое время этот ливень стрел, Владетель Пинаки, телесно невредим, стоял незыблемо, как гора. Завоеватель богатств, увидев, что ливень стрел его безуспешен, изумился тому и молвил:

«О диво! Столь нежный сложением сей житель вершины Химавана принимает, однако, не дрогнув, пущенные из Гандивы стрелы! Кто бы это мог быть? Небожитель? Якша? Владыка богов или сам Рудра? Ведь на вершине прекраснейшей из гор бывает, сходятся боги. Я выпускаю тысячами тучи стрел; напоpa их никто не в силах вынести, кроме бога — Владетеля Пинаки. И если это только не Рудра, а якша или даже любой из Тридесяти (богов) стоит передо мной, то я острыми стрелами направлю его в обитель Ямы».

И Джишну в упоении пустил сотни насмерть разящих стрел, — как будто солнце (раскинуло) свои лучи, о царь! Но Владыка, Создатель мира, Держатель трезубца в деснице с ликованием сердечным принял их на себя, как гора — лавину камней. Через короткое время не осталось у Пхальгуны стрел. Когда увидел он, что кончились стрелы, обуял его страх. Обратился он мыслью к двум своим неиссякаемым колчанам и к божественному Пожирателю жертв, который некогда даровал их ему в (лесу) Кхандава. «Чем же буду стрелять из лука, раз кончились мои стрелы? И кто этот человек, что все стрелы мои поглощает? Как слона (бьют) концом копья, (ударю-ка) его древком лука и отправлю в обитель жезлоносца Ямы». И Каунтея, губитель враждебных героев, стал биться древком лука; но поглотил обитатель гор и этот его волшебный лук.

Когда поглотил лук его (Кирата), взял Арджуна в руки меч и стремительно бросился на него, желая положить конец битве. На голову его обрушил потомок Куру, разя всей мощью руки, свой острый меч, (удара которого) не вынесли бы даже горы. Но, опустившись на голову (Кираты), преломился лучший из мечей. Тогда деревьями и камнями стал биться Пхальгуна; но и деревья, и камни принял на себя великан, Бог в образе кираты. И вот могучий Партха, у которого от (гнева) изо рта повалил дым, стал бить крепкими, как ваджра, кулаками необоримого, уподобившегося обликом кирате (Бога). Тогда и Бог в образе кираты стал бить Пхальгуну безжалостными, подобными Индровой ашани кулаками. Слышен был устрашающий звук кулачных ударов, которыми обменивались Кирата и Пандава. Только миг длилась та великая, в трепет повергающая кулачная схватка, подобная той, что была между Вритрой и Васавой.

Наконец могучий Джишну ударил Кирату грудью; но и Кирата изо всех сил нанес удар схватившемуся с ним Пандаве. От сжатия рук, от трения грудей на телах их вспыхивало пламя с углем и дымом. Вот Махадева стиснул измученного (Арджуну) в объятиях и, в ярости обрушившись на него всей своей мощью, угасил его сознание. Стеснилось тело Пхальгуны, сдавленное объятием Бога богов, и стал он подобен груде мяса, о бхарата! Сдавил его великий духом (бог) так, что не стало в нем дыхания, и пал он, лишившись чувств, на землю. Но Бхава остался (им) доволен.

Бог сказал:

О Пхальгуна, порадовал меня твой несравненный подвиг, и это мужество, и стойкость! Нет равного тебе среди кшатриев! Сегодня ратный пыл твой и геройство были равны моим, о безгрешный! Я доволен тобою. Виждь меня, о мощнодланный муж-бык, я дарую тебе «чудесное зрение», о большеокий! Ты был прежде святым мудрецом. В битве ты одолеешь всех недругов, будь они даже из числа небожителей.

Вайшампаяна сказал:

И узрел тут Пхальгуна дивноблещущего Махадеву, Царя гор, Владетеля трезубца, сопровождаемого Богиней. Пал на колени Партха, покоритель чужих городов, и, свершив земной поклон, принялся умилостивлять Хару.

Арджуна сказал:

Великий бог, владыка всего сущего, Капардин, Ослепитель Бхаги! Простить ты должен прегрешение мое, о Шанкара! С желанием увидеть тебя пришел я на эту великую гору, милую сердцу твоему, владыка богов, высшее средоточие духа подвижничества! Смилуйся же, великий, почитаемый всеми существами! Да не ляжет на меня вина за то, что был я столь-дерзок с Махадевой! Прости мне, взывающему о защите, схватку эту, которую затеял я с тобой по незнанию, о Благодатный!

Вайшампаяна сказал:

Тогда Имеющий знаком быка, богатый духовным пылом, улыбнувшись и взявши Пхальгуну за сияющую красотой руку, молвил ему: «Ты прощен!»

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» сороковая глава.