ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. САТЬЯВРАТА СТАНОВИТСЯ ЦАРЕМ ПОЭТОВ

Ломаша сказал:

Он не знал ни Вед, ни джапы, ни созерцания, ни почитания божеств. (1)

Тот брахман не владел ни асанами, ни пранаямами, ни пратьяхарой, ни бхуташуддхи. (2)

Он не был знаком ни с мантрами, ни с килакой, которую надо повторять, ни с Гаятри, ни с чистотой, ни с предписаниями, касающимися совершения омовения, ни с ачаманой. (3)

Тот мудрец не знал ни пранагнихотры, ни раздачи даров, ни гостеприимства, ни сандхьи^ccix, ни собирания дров для огня. (4)

Он, встав утром, чистил зубы и [совершал] омовение в Ганге, не произнося [при этом] мантр, подобно шудре. (5)

Собрав лесные плоды в полдень, какие он хотел, глупец [питался ими], не имея представления о дозволенной и недозволенной пище^ccx. (6)

Но он, находясь там, говорил только правду, лжи же не произносил [никогда], и люди дали тому брахману имя Сатьятапа^ccxi. (7)

Утатхья не делал ни плохого, ни хорошего ни одному живому существу, он спал, умиротворенный и бесстрашный. (8)

[Он думал]: «Когда же смерть придет ко мне, в несчастье живу я в лесу. Напрасна жизнь глупца, лучше смерть, несомненно. (9)

Судьбой я сделан дураком, но я не [нахожу] причины для этого. Достигнув лучшего рождения [в человеческом теле], напрасно родился я. (10)

Как красивая, но бесплодная женщина, как дерево без плодов или как корова, не дающая молока, так я сделан бесплодным. (11)

Почему я сетую на судьбу, карма моя такова, [в прошлой жизни], изваяв изображение [божества], я не отдал его брахману, великому духом. (12)

В прошлой жизни чистое знание не передавалось мной [ученикам], поэтому по воле кармы сейчас я глупец и низший из брахманов. (13)

Я не вершил подвижничество в местах паломничества и не прислуживал святым людям, я не чтил брахманов, [даря им] имущество, поэтому я родился дураком. (14)

Сыновья мудрецов живут, изучая Веды и шастры, а я по воле судьбы родился глупцом. (15)

Я не знаю как совершать аскезу, и как я могу предпринять попытку? Тщетно это мое намерение, и не будет мне благого успеха. (16)

Я считаю, что судьба – превыше всего, бесполезно же человеческое усилие,

Напрасным дело, совершаемое со старанием, бывает по воле судьбы.^ccxii (17)

Брахма, Вишну, Рудра, Шакра и другие боги подвластны неодолимой судьбе. (18)

Делая подобные выводы день и ночь, брахман оставался в той обители на очищающем берегу Джахнави. (19)

Брахман, пребывая в той обители, стал отрешенным и проводил свое время, умиротворенный, в уединенном месте в лесу. (20)

И так для него, живущего в лесу, где протекали чистые воды [Ганги], минуло четырнадцать лет, и он не знал ни почитания Нары, ни джапы, ни мантр. [Просто] он проводил время в лесу. (21)

Люди знали о его обете, что он говорит [только] правду, и отсюда появилось его имя, и разнеслась средь всех людей его слава, что он Сатьяврата, [никогда] не говорящий лжи. (22)

Однажды, наслаждаясь охотой, охотник-нишада^ccxiii бродил в том огромном лесу и достиг [того места], с луком и стрелами в руках, подобный Яме, ужасный обликом, искусный в деле убийства. (23)

Тот горец, вооруженный луком, поразил острой стрелой кабана, и испуганный кабан поспешно помчался к мудрецу. (24)

Когда дрожащий, истекающий кровью кабан прибежал в обитель, тогда мудрец, увидев его, страдающего, исполнился милосердия. (24)

Мудрец, увидев кабана перед собой, с окровавленным телом, пронзенного [стрелами], от переполненности жалостью задрожал и произнес биджа-[мантру] Сарасвати. (26)

Та, которую он не знал прежде и не слышал, та изошла из его уст. Тот мудрец, великий духом, [будучи ранее] глупым, не знал ее, [а теперь] он погрузился в скорбь. (27)

Кабан же, достигнув обители, спрятался в густых кустах, не зная пути [дальше], страдающий, дрожащий от боли, причиняемой [вонзившимися] стрелами. (28)

Затем внезапно туда пришел царь нишадов, ужасный обликом, несущий лук с тетивой, натянутой до уха, подобный богу смерти, в поисках [убежавшего кабана]. (29)

Заметив мудреца, восседающего на сиденье из травы куша, по имени Сатьяврата, подобного которому не было, охотник поклонился ему и спросил: «Куда убежал кабан, о владыка брахманов? (30)

Я знаю, что ты известен за свою честность, и поэтому спрашиваю, [куда убежал] пронзенный моими стрелами [кабан]? Вся моя семья терзаема голодом, и, желая накормить [своих домочадцев], я отправился на охоту. (31)

Это мой образ жизни, установленный Творцом, и нет другого, о Индра среди брахманов, правду я говорю. Я должен поддержать семью каким-либо способом, благим или неблагим, [все равно]. (32)

Правду скажи, ведь ты Сатьяврата, мучаемы голодом мои домочадцы, куда побежал кабан, пораженный стрелами, спрашиваю я, скажи поскорей!" (33)

Им спрошенный, мудрец, великий духом, погрузился в сомнение: «Обет мой не будет исполнен, но будет нарушен, если я скажу, что не видел. (34)

Побежал туда кабан, пронзенный стрелами - как я могу сказать ложь или [наоборот, сказать] правду. Терзаемый голодом, этот человек спрашивает [меня], но увидев, он убьет кабана. (35)

Та правда не есть правда, которая [несет] вред, а ложь, сказанная из милосердия, [является] правдой. То, что несет благо людям, есть правда, а противоположное ей не является. (36)

И что же будет благом из этих двух, противоположных, так, что бы не были ложными [мои слова]. (37)

Когда он увидел кабана, пронзенного стрелами, он, исполнившись жалости, произнес слова [мантры], и довольная произнесением собственной биджа-[мантры], Благая даровала ему труднопостижимое знание. (38)

Это знание целиком появилось у него благодаря произнесению биджа-[мантры] Богини, и он стал таким поэтом, каким некогда был Вальмики. (39)

Брахман ответил охотнику, стоящему перед ним и держащему лук, одной шлокой, желающий истины, великий духом, исполненный милосердия: (40)

«Та [сила], которая видит, не говорит, и которая говорит, та не видит. О охотник! Преследуя собственную выгоду, почему ты спрашиваешь меня снова и снова?» (41)

После того как он произнес эти слова, охотник ушел прочь, потеряв надежду [поймать] кабана и возвратился к себе домой. (42)

А брахман стал поэтом, равным Прачетасу,^ccxiv известным во всех мирах под именем Сатьяврата. (43)

Тот брахман стал повторять мантру Сарасвати согласно предписанию, и он [стал] прославленным пандитом на поверхности земли. (44)

Во время парванов^ccxv брахманы пели ему хвалу, и мудрецы подробно пересказывали его историю. (45)

Услышав о его славе, [отец], который прежде бросил его, пришел к нему в обитель и привел его домой с великим почетом. (46)

Поэтому, о царь, всегда надо служить и почитать с преданностью изначальную Шакти, высшую Богиню, причину миров. (47)

Соверши же ей жертвоприношение, о великий царь, в соответствии с предписанием Вед, приводящее к исполнению всех желаний, как я определенно рассказал прежде. (48)

Тому, кто помнит о ней, почитает ее с преданностью, созерцает и восхваляет ее, а также произносит [ее имя],

Она дары желанные преподносит, исполнительница желаний. (49)

Мудрые должны делать такой вывод, о царь,

Смотря на одолеваемых недугами, убогих, голодающих, неимущих, лживых, (50)

Людей страдающих, глупых, преследуемых врагами,

Рабов, занятых азартными играми, низких, угнетенных, (51)

Ненасытных в еде и наслаждениях, постоянно страдающих, тех, чьи чувства необузданы,

Одолеваемых жаждой, бессильных, испытывающих боль, (52)

А также обладающих богатствами, имеющих сыновей и внуков,

Благоденствующих, здоровых, наслаждающихся, сведущих в Ведах, ученых, (53)

Наделенных счастьем быть царями, героев, держащих в подчинении людей, окруженных родичами, имеющих все благие качества. (54)

Между ними мудрые должны осознавать разницу: одни не почитают Богиню, дарующую все блага и плоды, (55)

А другие люди постоянно поклоняются Амбике, и поэтому они все счастливы в этом бренном мире, без сомнения. (56)

Вьяса сказал:

Так, о царь, я слышал в собрании мудрецов из уст Ломаши о величии Богини. (57)

И так, поразмыслив, о Индра среди царей, совершай поклонение с преданностью и любовью Высшей Богине, о бык среди людей. (58)

Так, в третьей книге махапураны Девибхагавата заканчивается одиннадцатая глава, называющаяся «Сатьяврата становится царем поэтов»